В то время, пока мои одноклассники пили купленное по поддельной копии паспорта дешевое пиво в подъездах, где потом и лишались девственности, я сидела дома и читала книги, учила стихи, тонула в возрастной меланхолии. Когда мои одноклассницы рожали первых детей, я научилась курить и пить вино, носить юбки и терпеть свою мать, тогда я перецеловаласть практически со всеми своими подругами, и, кажется, разбила чье-то хрупкое сердце, а может и не одно. Когда мои одногруппницы начали по очереди выходить замуж, я уехала в Питер работать, употреблять наркотики и впервые влюбиться.

Я впервые в жизни зову кого-то "милый", не шутя, не выдавливая, а так будто бы его имя сокращается до этих пяти сладких букв, совершенно естественно. Я злюсь и ворчу, а он, дурак, умиляется и говорит, что обожает меня за это. Все мои реакции принимает, спокойно просит быть терпеливие, неосознано не ест мясо почти все время, что мы знакомы. Мной заспаной, ненакрашеной, с отеками и синяками, пьяной и трезвой, только что плакавшей, в общем, любой- любуется и всегда говорит, что красивая. Такой юный, инфантильный и не ответственный, но заставляющий меня улыбаться, такой уже мой.

Все равно сколько себя не готовь, никогда не подготовишься к расставанию. Вроде бы все плохо с С, и жизни дальнейшей с ним не вижу и семью с ним строить не хочу, и вот мы расстались и внутри пустота. Я чувствовала что ему нельзя доверять, что он меня обманывает и получив вчера подтверждение в виде сообщения его бывшей которое я увидела в вк, почувствовала и радость от того что я права и предчувствие меня не обмануло и я не сумасшедшая и горечь от того что я права одновременно. Все равно это всегда бьет по самооценке, когда ты видишь что твоей парень желает общения с другой. Сейчас какое то онемение и чувствую себя спокойно, видимо не пришло еще осознание, хотя с самого утра грудь сдавливает. Все как обычно, пару недель что бы привыкнуть к новому распорядку, а потом постепенные наплывы чувства одиночества. Но во мне есть какое то смирение с этим будущем, и мне естественно хочется что бы на моем пути быстрее появился мой человек, не хочу долго находиться в этом перманентном состоянии. И тут во мне борется рационализм и вера в то что чудеса случаются и все скоро будет так как я мечтала и нужно просто верить и визуализировать. Пока мне еще предстоить перевести все вещи от него к себе домой сегодня вечером.

Позавчера снилось, будто бы я снова на Байконуре, бегу сделать сюрприз папе. Если быть точнее, я - это и есть сюрприз. Он не ждал, не помнил, не писал мне, а я вот тут как тут; привет, папочка.
Поднимаюсь на третий этаж по адресу улица Восьмое марта 1… Но перед этим заглянула в почтовый ящик. Неожиданно там оказались рукописные письма. Но еще неожиданней: от двух забытых, также как и я, дочерей… "Ты не отвечал мне последние несколько раз… Очень скучаю, папочка. Со мной столько всего случилось" и так далее и тому подобное.
Ну, думаю, ладно, может, дела. Хотя мне-то что до этих несчастных девочек?
Поднимаюсь, открываю дверь откуда-то взявшимся дубликатом ключа. Все такое привычное, родное. Сколько я уже лет здесь не была? Лет 10? И каждый раз именно эта квартира появляется в моих сновидениях, не та, на Королёва, не Любина Янгеля, а Восьмое Марта. Всё мое детство, все самые сладостные воспоминания связаны с этим местом.
Дома никого нет. Свет везде потушен.
Но как же так? Я же была уверена, что он здесь!
Захожу в зал, а там(О ДА, это же все-таки сон) пшеничное поле. Зрелые золотые колоски чуть клонятся от порывов ветра. Так свежо и тепло. Я словно с головой зарываюсь в пшеницу и нежусь там, как вдруг обнаруживаю, что я здесь не одна.
Девочка лет 8 испуганно смотрит на меня своими большими карими глазами.
"Ты кто?" - одновременно спрашиваем мы…
Она еще одна дочка моего папы от новой жены, живет в этой квартире. Родители уехали отдыхать, а ее бросили здесь одну, скучать и тосковать.
Смышленый ребенок. Но как же мне ее жалко… Мы, конечно, подружились. И наплевать, что отец - свинья. Родителей не выбирают. Она может и не быть похожа на него, у нее свой путь.

Я сижу на кухне в своей квартире, на столе, передо мной, лежит книга Forrest Gump в оригинале, книга с черным переплетом, по этому признаку, в принципе, она и была сегодня выбрана из остальных, что лежат на моей книжной полке. Я сижу за столом, на часах уже три часа ночи, я впервые без тебя черчу дороги, целые перекрестки только себе, где-то в комнате негромко играет музыка, которая побуждает меня закрыть глаза и двигать плечами ей в такт, через несколько часов самолет приземлится в Пулково и моя мама вызовет такси по моему адресу. Мои глаза закатываются, а губы закусываются до крови, как же хорошо. Глаза закатываются, а мысли уходят куда-то глубже, чем обычно, плавно, камнем опускаются ко дну подсознания, они больше не под моим контролем, примерно, как когда стоишь на пороге самого глубокого сна. Я вижу твое лицо, твой язык тела, а мысль на фоне зацикливается, как сломанная пластинка "я так по тебе скучаю". Под эту мантру я кидаю тугой, толстый канат в темный колодец, а в этом колодце также я беру в руки другой его конец. Я открываю глаза, тяжело вздыхаю, надо поторопиться. Спустя 5 минут, потраченных на то, чтобы настроится, я встаю со стула, к которому, оказывается, не прибита. Пританцовывая, я делаю апельсиновый фреш для себя и для матери, которая скоро обнимет свою любимую дочурку за плечи. Ты так многого обо мне не знаешь, мама.
Прости.
Я ставлю сок в холодильник и уже чувствую, что неделя будет паршивой, безрадостной и тяжелой. В голове так долго пытаюсь правильно рассчитать время, поглядывая на обеденный стол, на котором все еще лежит эта чертова книга. Нет сил противостоять, и я возвращаюсь на стул, усаживаюсь поудобней и пол минуты настраиваюсь. Продолжаем.
Я встаю и танцую с закрытыми глазами посреди кухни, образы отчетливо всплывают в голове, вот он ты, танцуешь в цветных огоньках, опять ты, опять танцуешь со мной, улыбаешься мне улыбкой, от которой у меня опять легкая дрожь в коленках. Я так по тебе скучаю. Я так по тебе скучаю. Я так по тебе скучаю. Я открываю глаза.
Инсайт.
Я скучаю по тому как мы проводили время, по тому, как уезжали танцевать вместе, как запирались в кабинках тех туалетов, как ты говорил, что хочешь сейчас меня целовать, как мы ехали утром в такси в любую из твоих двух квартир, как трахались целый день, прерываясь на поговорить о чем-то заумном, на понюхать и покурить, как ты засыпал в моих объятиях такой уязвимый, как говорил мне какая я неземная. Я скучаю не по тебе, а по той, другой жизни. С тобой.
Я курю прямо в кухне, не открывая окон, у меня есть два часа на то, чтобы прийти в себя. Сейчас я умоюсь, приготовлю яйца пашот с тостами, шампиньонами, оливками и черри, и буду ждать маму.

А ты уходи, мне с тобой в голове очень плохо.

Все, на самом деле, предельно просто.
Есть обстоятельства, которые уже случились. Обстоятельства, которые подло ставили мне подножки, из-за которых я с размаха тысячу раз падала на коленки и спину, разбивая их в кровь, обстоятельства, которые имели тотальную власть надо мной, которые рыли глубокую яму где-то посреди сердца, которые, если честно, почти что меня сломили.
Но правда в том, что эти подножки я себе ставила сама, и сама эти ямы рыла.
Есть ты, есть обстоятельства и есть твое отношение к ним. И все. "Нужно выдохнуть, это пройдет, время лечит, займись чем-нибудь, чтобы отвлечься" Такая глупость! Сколько бы ты вид не делал, что тебе легче, сколько бы не забивал дырку в сердце делами, чтобы просто не думать, на самом деле, признай, где-то там, в твоем подсознании, тебе все же не становится лучше.Время лечит, потому что ты перестаешь относится к этому так серьезно, тебя перестает это трогать, ты забываешь плохое, а зачем ждать? Ведь можно уже сегодня.
Это работа, что называется, над собой, своим восприятием, работа, просто грандиозных масштабов, но она в твоих силах, потому что обстоятельства уже были, ничего не поделаешь, а ты, по правде, властен лишь над собой.

А если не властен, то зачем тебе быть?

Я заперта изнутри в кабинке обосанного туалета. Внутри меня то же будоражащее чувство предвкушения, как неделю, две, пять назад. Руки немного трясутся, пульс выбивает сердце из моей грудной клетки.Рядом он. Весь в черном. По взгляду вижу, что он тоже все это чувствует. ( какой же красивый). С нами здесь еще две незнакомки. Ох, черт, точно, он же провел с ними весь этот вечер. (интересно, как теперь близко они знакомы?) Одна из них без умолку что-то несет и потирает ладони. ( пожалуйста, помолчи) Я не могу разобрать ни слова. Глаза бегают, живот сводит. (интересно, мы здесь не слишком долго?) "Давайте быстрее". Он поцелуем сбивает мое дыхание. Смотрю на этих двоих напротив. (ну, надеюсь, дамы, вы все правильно поняли).

Я пришла туда не одна. Его бывшая сидела в одном из кресел. Его друг нанюхивал девчонку, которая пришла сюда с парнем. А мой друг -уснул уже где-то в зале.

Весь этот сюр почти свел с ума, пока он держал меня на расстоянии выстрела, так уверенно долго, что можно сказать всю ночь, но в такси, по дороге домой, он сжимал мою руку, а я смотрела в окно и мне снова было почему -то смешно.
_

С тех пор я уже немного перегорела. Нет, у меня все еще сбивается пульс и дыхание, если он вдруг на связи, трясутся руки, когда я застегиваю пуговицы, собираясь с ним встретится, забочусь, как о самом важном во вселенной, когда ему снова плохо, обнимаю по-матерински и терплю все колкие разговоры. И скучаю. Все еще чертовски скучаю. Но с тех пор я больше не напрашиваюсь на встречу, не жду и не ищу его среди лиц, принимаю ситуацию без прикрас и, кажется, наконец понимаю, что он из себя представляет и зачем ему все-таки нужна я.

Меньше всего нужны мне твои камбэки.